Гости разошлись довольные. Виолетта Михайловна надела нарядный фартучек и начала собирать грязную посуду со стола. Выпроводив подзадержавшегося одноклассника, муж Виолетты Михайловны вернулся в зал улыбающийся и, довольно смеясь, обнял жену за полные плечи.
– Молодчина ты у меня Виточка! Какой прием закатила! Кстати, мама придет завтра, я ей уже звонил. Как у нас там с «горючим», хватит? А то я завтра с работы забегу в магазин.
– Хватит, хватит, – Виолетта Михайловна, позевывая, собирала с тарелок объедки, – лучше посуду грязную на кухню отнеси.
– Я для тебя, любовь моя,- пропел Игорь Семенович, дирижируя вилками, – на все готов. Я не только отнесу посуду, я ее и помою! Да, отлично все прошло, такой прекрасный день рождения! Давай я тебе помогу.
– Нет, подожди, – Виолетта Михайловна остановила мужа,- недоеденный холодец собирай с тарелок вот сюда, в кастрюльку. Не надо было вообще его подавать. Весь на тарелках остался. Ну вот, ну что за свиньи, прости господи, еще и окурки в холодец побросали, словно пепельницы не было на столе. Это все твой одноклассник!
– Да, ладно, не ругайся! – добродушно возразил Игорь Семенович жене. – Двадцать лет с Петькой не виделись, шутка ли! А за холодец не переживай, все равно его Тобику доедать. А если мы к этому несравненному холодцу еще куриных косточек добавим да вот эту недоеденую ветчинку, то Тобик будет просто счастлив. Не только с окурками схрумкает, кастрюлю проглотит! И будет всем соседским собакам рассказывать, ай, какая хозяйка, ай, какой день рождения, ай, какой холодец!
– Нет-нет, Игоша, дай-ка сюда кастрюлю! Сколько добра пропало! И зачем я холодец выставляла!
– Не горюй, мать, на холодец я как-нибудь заработаю. Есть из-за чего расстраиваться!
– Много ты понимаешь! – укорила мужа Виолетта Михайловна. – Тебе волю дай – все растренькаешь. Вот и Петьку своего притащил. Зачем? Какой он тебе товарищ?
– Ну все, завелась, да что тебя Петька, объел что ли? Сама же жалуешься, что холодец не съели! Все! Пошел я мыть посуду!
– Вот-вот, лучше не спорь со мной! – Виолетта Михайловна шутливо подтолкнула мужа к кухне.
– Виточка, – Игорь Семенович вышел из кухни с полотенцем,- а чем завтра маму угощать будем? Я же салаты и ветчину на работу отвезу. Может, заехать купить чего?
– Не волнуйся, все есть, обойдемся!
– Умница моя! – Игорь Семенович послал жене воздушный поцелуй.
– Да, – горделиво охорашиваясь, подтвердила Виолетта Михайловна, – и умница, и красавица, и хозяйка! Цени, какая тебе жена досталась!
Вечером следующего дня поздравить сына с днем рождения пришла свекровь. Виолетта Михайловна, радушно улыбаясь, провела ее на кухню.
– Мы, мамочка, сегодня по-простому, по-домашнему. На кухне как-то уютней. Так устала с этими гостями! – Виолетта Михайловна потерла виски. – Но ничего, все уже позади.
Сейчас Игоша придет, посидим по-домашнему. Он сегодня своих коллег угощает...
Вернулся с работы подвыпивший Игорь Семенович, не обращая внимания на укоры жены, добродушно расцеловался с матерью, демонстративно порадовался подарку – рубашке старомодной расцветки – снова поцеловал мать, и все сели за стол. В центре стола красовалось украшенное зеленью блюдо с холодцом.
– Ну, мать, – доставая из холодильника запотевшую бутылку водки, – улыбаясь говорил Игорь Семенович, – ты посмотри, как невестка тебя уважает: холодец успела сварить! Ай, да жена! Цены нет такой жене, – балагурил он, разливая водку.
– Умница! – улыбаясь вторила свекровь, накладывая себе в тарелку холодец. – А вкусный какой! Ты, Виолетточка, как-то по-особенному его готовишь! А что сама-то не ешь?
– Да я, пока готовила, напробовалась, так уж и ничего не хочется. Разве что колбаской вот сейчас закушу. А Игоша его сроду не ел, ему котлет бы миску да пельменей! Только для гостей холодец и готовлю. А вы, мамочка, знаю, любите!
– Люблю! – свекровь довольно улыбалась. – Спасибо, доченька, что не забыла! Ой! – свекровь сморщилась и схватилась за щеку. – Что-то твердое попалось. Косточка наверное...
– Она выплюнула на тарелку косточку и, наклонившись, подслеповато щурясь, тыкала в нее вилкой.
– Сливовая?! – изумилась свекровь. – Ну точно, сливовая косточка, ты что, Виолетточка, холодец со сливами варишь? А где ж ты их средь зимы-то берешь? А?
– В компоте! – мрачно пошутил Игорь Семенович.
Виолетта Михайловна густо покраснела и ненатурально удивилась:
– Сливовая? Не может быть!
Над столом повисло неловкое молчание. Виолетта Михайловна полыхала уже как маков цвет. Свекровь, не понимая в чем дело, удивленно глядела то на побагровевшего сына, то на невестку.
– Не может, говоришь? – Игорь Семенович уставился на жену уничтожающим взглядом. – Может, может! Ты, мать, гляди внимательней, там и окурки, и хвосты селедочные могут встретиться! – он с силой стукнул кулаком по столу. – Жена у меня хозяйка отменная! У нее ничего не пропадает! Э-КО-НО-М-НА-Я! У нее вчера гости холодец не доели, она ночь не спала! – голос Игоря Семеновича сорвался на крик. – Переживала! Объедки пожалела! Собаке пожалела отдать! Матери моей скормила! Матери!
– Игорь, Игорь, сыночек, – испуганно хватая сына за руку, уговаривала мать, – успокойся, сынок, ну, не доглядела, бывает... И всех-то дел – косточка, да аллах с ней! – свекровь, опустив голову, не глядя на невестку, утешала сына, поглаживая его по руке.
– Молчи, мать! Молчи! – Игорь Семенович задохнулся от гнева, рванул на груди рубашку, по полу кухни раскатились пуговицы. – Собачьи объедки – матери моей! То-то я и думаю, когда же она успела холодец-то сварить. Стерва! – закричал Игорь Семенович, смахивая со стола и блюдо со злополучным холодцом, и дорогую хрустальную посуду, и тарелки из импортного фарфора.
– Болван! Пьяный болван! – закричала жена и в слезах выбежала из кухни. Свекровь пыталась спасти остатки посуды, а разбушевавшийся Игорь Семенович стучал кулаком по стене и кричал:
– Все, пусть все слышат! Надоело! Всю жизнь ей все мало! Мало! Сколько денег не дай – мало! Вкалываю, как вол! Подрабатываю в двух местах! А она... объедками! Все спалю! Все разобью!
Игорь Семенович еще долго бегал по квартире, бестолково размахивая руками, вспоминая и перечисляя обиды. Свекровь тихонечко ушла домой. В спальне на супружеской кровати рыдала Виолетта Михайловна, а в кухне, пользуясь семейной неразберихой, довольный Тобик подъедал с пола растаявший холодец.
2001 г.