Моя мама Гарькуша Мария Ивановна уроженка хутора Нардегина. С такой судьбой, как у неё, были миллионы овдовевших женщин. Они не дождались с поля брани Великой Отечественной своих мужей, а их дети не дождались своих отцов. Всегда помним об этом, это они завоевали нам ценою своей жизни мир.
Мой отец Иосиф Петрович Гарькуша, 1909 года рождения, работал в колхозе конюхом. Когда началась война, он добровольцем ушел на фронт, вступил в ряды Красной Армии. Воевал в составе 19-го кавалерийского полка 12-й Кубанской кавалерийской дивизии, 56-й армии. Воинское звание — гвардии казак.
Он участник обороны станицы Шкуринской. 27.08.1942 года полк был переименован в 32-й гвардейский, а дивизия — в 9-ю гвардейскую Кубанскую казачью дивизию. Отец пропал без вести в мае 1943 года. Похоронку мама получила только 7 мая 1963 года, спустя 21 год.
В копии извещения не указано ни место пропажи, ни номера воинской части, ни номера армии, в которой он числился, хотя мне уже доподлинно известно, что место службы – 32-й гвардейский Кубанский казачий полк (56-я армия СКВО). Куда я только не обращался все эти годы: и в Подольск, и в Москву, и в Ростов-на-Дону, и в Гатчину, и в Пушкино Московской области — во всех архивах информация до определенного момента, далее закрыта.
В хуторе Нардегин в августе 1942 года шли ожесточенные оборонительные бои.
Полк, сражавшийся с фашистами 3 августа 1942 года, был захвачен в кольцо противником. Только к заходу солнца с боем прорвал кольцо и соединился с силами дивизии в станице Шкуринской.
Началась оккупация Нардегина, которая длилась до 02.02.1943 г. За это время (по рассказам наших родителей и хуторян) немцы вели себя нелогично.
Во дворе, где мы жили, стояла зенитная установка, а у соседки Мельниковой (Мацко) Натальи Афанасьевны квартировался зенитный расчет. Однажды Васю Кононенко — ему в то время было неполных три года — немцы через дорогу позвали к себе. Братишка подошел, и они затарили его плитками шоколада. И тут же немецкий офицер, не раздумывая, выпорол трёхлетнего малыша за то, что тот позарился на угощение.
Ещё пример: мою соседку, ту же бабушку Наташу (Мацко Н.А.), арестовали полицаи и вели на расстрел. Когда шли в поле через мост, навстречу на «Опеле» повстречался немецкий офицер. Он остановил конвой вопросом, мол, кого и куда ведёте? Полицаи ответили, что на расстрел за орден Ленина. Офицер их отругал и велел отпустить бабушку Наташу как ударницу труда. Опять непонятка.
Житель нашего хутора — ветеринарный врач, работавший до оккупации на ферме, перед приходом немцев спрятал корову-рекордистку. Прознав про это, немцы собрали хуторян и заявили, что если Александр Маркович Устименко не явится самолично и не приведет корову, то хуторян расстреляют, а хутор сожгут. А теперь, уважаемый читатель, представь, что ты Устименко и у тебя жена и трое детей. Это какую же надо иметь силу воли, чтобы сознательно идти на расстрел?! Александр Маркович выполнил волю фашистов, совершив беспримерный подвиг, который навсегда останется в памяти нардегинцев.
Пользуясь случаем, я хотел бы через газету «Вперёд» обратиться к жителям хутора Нардегина, к главе администрации Кущёвского района, главе администрации Шкуринского сельского поселения, к музейным работникам, поддержать мою инициативу и обратиться с ходатайством в Правительство РФ о посмертном награждении Устименко Александра Марковича правительственной наградой.
1945 год. Очень смутно помню май месяц. Хуторяне радовались, обнимались, целовались, на каждой улице музыка, где гармонь, где гитара, где балалайка, а где и патефон. Люди ликовали и плакали. Победа над фашизмом восторжествовала. Нас детишек угощали сладостями, мы тоже вместе во взрослыми радовались.
Потом начались томительные дни и годы ожиданий. Потихонечку, не все сразу начали возвращаться с фронта солдаты.
Мы тоже незаметно подрастали и стали что-то по-немногу понимать. Каждое утро мама вставала рано, помолившись у иконы, выходила на улицу и сразу к калитке, плача навзрыд, всё ждала, возвращения мужа.
Мы с сестрой Валей вставали попозже, и первое что делали, бежали к калитке наперегонки с криком «Папа, папа, папа...»
Еще вспоминаю, когда мама уходила на работу, оставляла нам задание каждому. Далее мы были предоставлены сами себе и, конечно, про задание забывали. Она нас за это наказывала, выпорет чем попало по заднему месту, а потом заграбастывает всех троих, обнимет и плачет.
Отец так и не вернулся с войны. Что хочу сказать о
безвести пропавших: их, по моим подсчетам, около 27 человек (это только наши хуторяне).
Мне уже девятый десяток лет, а я до сих пор, как наивный мальчик, мысленно бегаю к той калитке и так, как и моя мама, со слезами на глазах.
Сегодня 22 июня — День начала Великой Отечественной. Не будем забывать о тех, кто не вернулся с её фронтов...