Я и баба, и мужик
Топор рассёк ещё одну чурочку. Антонина взглянула на стопку дров, примостившуюся рядышком кошку Мурёшу и решила, что на растопку хватит. Две русские печки с грубами под потолок и жаркими духовками – гордость хозяйки. Когда с мамой Валентиной Фёдоровной в 1983 году ставили этот дом, то печки-душегрейки были непременным условием семейного счастья. Для его осуществления позвали деда Ивана, что жил на улице Южной. Вся Шкуринская шла к печных дел мастеру на поклон, да и то сказать – талант, каких в округе не сыщешь. Хоть и поворчит, да сложит так, что печь и дом согреет, и душу. Дед Иван в то лето нарасхват был, но Антонину, женщину одинокую, с двумя детишками, уважил. Ну а уж стены Кудрины мазали да белили своим бабьим царством: Валентина Фёдоровна, Антонина и Наташка, дочурка малая. Семилетний Серёжка, единственный мужичок в доме, не в счёт, хотя и носил глину в горшке, из которого вырос.
– Да, – решила Антонина, собирая дрова в охапку. – Не держатся у нас мужики. Вот и покойница-мать рассталась с отцом, когда мне два года исполнилось. Непутёвый оказался человек, укатил в город из станичного захолустья, да и был таков. Рано разошлись стёжки-дорожки с мужем и у самой Антонины. И снова всё повторилось: дети набивали шишки, получали первые уроки и бежали за утешением к матери. Как их поднимать без отца, особенно мальчишку?
На семейном совете договорились с сыном, что слёзы и сопли он не будет размазывать в присутствии бабушки, мамы и сестры. Подрался с пацанами на улице – разбирайся по-мужски: виноват – смирись, прав – дерись дальше. Лучше, конечно, без мордобоя, словами, только где же это в казачьей станице видано?
Вспыхнул огонь в печке, жар растёкся по комнате, дрогнуло сердце матери, защемило от боли.
Серёжа
С детства интересовался Серёжка техникой и... цветами. Где бы в какой компании ни был, а принесёт Антонине веточку сирени или одуванчик. Знал, что матери надо. После школы выучился на каменщика, заявив по-мужски просто и основательно:
– В институтах пусть сёстры учатся (к тому времени родилась Женька, а отчим умер), а мне за партой сидеть не с руки. В дом деньги сейчас нести надо.
Антонине, продавцу сельского продмага, те слова были отрадой: вырос сын хозяином. Подошла пора идти в армию. Загоревала мать, может, лазейки от призыва искать надо? Другие же ищут.
Серёжа и тут проявил характер:
– Не позорь меня, мама! Друзья служат, и я пойду!
Солдатская судьба забросила его на Урал, туда, где снега, непроходимые болота. Освоил шкуринский паренёк ватные штаны и фуфайку, валенки, которые на Кубани отродясь не видел, а главное – приручил сильную военную технику – боевую машину пехоты.
Служба хоть и тяжела, но солдат матери о том ни слова. Что ни письмо – вот они на одной ладони вмещаются – всё о ней, бабушке, сёстрах. Сын не жалуется, и Антонине спокойно. Хорошо, что парень на Севере служит: на юге, в Чечне, бойня, авось не пошлют в мясорубку хлопца.
Накликала, получается. Осенью 1994 года перевели сержанта Кудрина в Майкоп, попал он в 131-ю отдельную мотострелковую бригаду, ту самую, что полегла при взятии ж/д. вокзала города Грозного. Прямо под бой курантов нового, 1995-го. Полтора года не знала Антонина ничего о сыне, за здравие ли поминать, за упокой...
Печка на кухне согрела дом. Хозяйка подсыпала в жар уголёк, принялась за готовку. Женя придёт с работы, будут вдвоём ужинать, чайком с конфетами побалуются. Дочь, хоть и взрослая, а любит их, как и старший брат. Только Евгении, специалисту-землеустроителю, 27 лет, а Серёжа навеки безусым мальчишкой остался.
...Те полтора года были самыми трудными в жизни матери. Сколько писем она написала, сколько порогов обила, чтобы понять жив или мёртв механик-водитель БМП Сергей Кудрин? Формулировка «Пропал без вести» стала путём в пропасть – шагнул и завис. Думаете, так не бывает? Ещё как бывает! Антонина видела сына брошенным на поле боя, в плену, раненым, замерзающим, задыхающимся от жажды... Ездила в Майкоп, там искала следы...
Потом получила весточку от командира 3-й мотострелковой роты майора Клупова. Это под его началом служил Сергей.
«Здравствуйте, уважаемая Антонина Викторовна! Ваш сын был механиком-водителем БМП-2 в составе головной походной заставы, когда 11 декабря 1994 года пересекли мы границу Чечни. 13 декабря в бою за Первомайскую Серёжа получил первое боевое крещение. Нанеся дудаевским боевикам поражение, мы закрепились на выгодном рубеже Терского хребта. Серёжа стойко переносил морозы и обстрелы, чётко обеспечивал боеготовность техники. 27 декабря при разведке посёлка Садовое его машина заглохла на виду у противника, и только мужество Сергея и его командира позволило завести БМП и выйти из опасной ситуации.
31 декабря мы ворвались в Грозный, дошли до ж/д вокзала и закрепились там. Машина Кудрина находилась на левом фланге у края вокзала и отражала атаки боевиков Басаева, которые превосходили численностью примерно в 5 раз. Ваш сын был смертельно ранен выстрелом из гранатомёта. Погибших погрузили на боевые машины, но при прорыве из окружения, одна БМП была подбита и осталась на поле боя.
Я попал раненым в госпиталь. Прошу прощения, что не смог сберечь Вашего сына...»
Майор Клупов.
Спасибо, люди
Теперь Антонина уже не искала сына на Кавказе, в ростовском госпитале. Пришла пора опознавать тела погибших воинов. Непосильную эту ношу разделил зять-следователь, муж Наташи. Искала мать Серёжу по сотням метров плёнки, что хранится в 124-й судебно-медицинской лаборатории г. Ростова. В тяжком следопытском деле помогал ей полковник В.В. Щербаков. А ещё
В.М. Попов, его сын герой-ски погиб в Чечне, заместитель военкома Е.А. Старков, начальник военно-учётного стола Л.А. Зиненко, друзья Сергея, соседи, знакомые. Шесть раз ездила Антонина в страшную эту лабораторию. Каждый раз после просмотра ужасов войны приезжала домой потерянная и оглохшая. Слёз уже не было, только молчание на сутки, другие, третьи... К жизни возвращала маленькая Женька, которая теребила мать девчоночьими проблемами, ласковыми своими ладошками. Месяц-другой набиралась Антонина сил и снова в госпиталь. С помощью компьютера из множества изуродованных и обгорелых тел наконец опознала родного Серёженьку. Похоронила с воинскими почестями на кладбище ст. Шкуринской, посадила на могиле любимые сыном розы. Домой привезла орден Мужества, которым сержант Кудрин был награждён посмертно.
Кусты роз недобрая чья-то рука по весне выкопала, а орден Антонина хранит как главную реликвию сына. Есть, правда, Книга Памяти, изданная в майкопском издательстве в 2002 году. На 656-й странице портрет Сергея Николаевича Кудрина, 10 строк биографии и выдержка из его письма: «...В армии есть такие пацаны, которые побегать любят, их отлавливают. Но ты не думай, мама, я не собираюсь убегать. Я не из таких. Лучше я честно отслужу».
Ангел за плечом
День в марте растёт быстро, как и тянутся к весеннему теплу нарциссы и тюльпаны, что в великом множестве рассажены по подворью Кудриных. На улице Октябрьской, непролазной по весне и осени, двор, где живут Антонина и Женечка, выделяется аккуратным придомовым газоном (его стрижёт сосед), буйно цветущими в мае кустами сирени, благоуханием роз, георгинов, петуний. Петуньи хозяйка выращивает сама, не доверяя покупному товару. Цветы, огород – шкуринский фитнес – небольшое кудахчущее и крякающее хозяйство – вот и вся забота хозяйки. Немалая, если учесть, что огорода под 50 соток, да ещё, как говорят на Кубани, кусман под помидоры. Антонина не жалуется ни на печки, с которыми возится с октября по апрель, ни на безразмерный огород, ни на непролазную в распутицу дорогу. Странно, но в каждодневных заботах и хлопотах видит она радости жизни. От печек, оказывается, чудесный уют в доме, от огорода – прибыль: Кудрины не покупают на рынке ни картошку, ни те же помидоры, ни лук. Непролазной улица Октябрьская бывает в редкие недели межсезонья, как сейчас, например. И то сельское поселение регулярно «причёсывает» непокорную дорогу.
Две женщины, молодая и не очень, не боятся жизни, верят в ангела за плечами. Оказывается, есть такая легенда. Идёт путник по дороге и жалуется: друзья – предатели, жена – стерва, жизнь – дрянь. Ангел в книжечку записывает и говорит: «Какие странные пожелания у людей, но деваться некуда – надо выполнять». Пережив столько горя, Антонина дорожит ростками счастья, что дарит ей наступающий день. В нём есть поход в храм, память о сыне, радость общения с дочерьми и подружками бабьего царства. Подружек целых две: Оля Бодрова и кума Таня Сергиенко. Особо устроенной не назовёшь их женскую долю, но шкурянки не жалуются: помнят про ангела за плечом.