Внуки обычно не верят, что дедушка с бабушкой были когда-то молодыми и очень счастливыми. И познакомились романтично. Григорий служил на границе в Армении, Маша жила в Белой Глине, а свёл их вместе поезд «Ереван-Москва».
У Григория Никитича и Марии Ивановны долгая семейная история — целых 53 года. Именно столько идут они по жизни вместе. Вместе работали, досматривали старушку-мать, поднимали двух сыновей, нянчились с внуками, когда те были маленькими. А ещё — строили дома, не давали друг другу отчаиваться и искали тысячу способов, чтобы вытянуть из онкологии старшего сына Валеру. Куда только ни обращались, что только ни перепробовали — ушёл из жизни сильный и заботливый сын, с которым собирались век доживать хоть на лавке, хоть у печки — всё с родным человечком. Остался от сына дом, который строился совместно. Из-за дома этого и нарушилось семейное благополучие. А тут и здоровье пошло на убыль. Впрочем, всё по-порядку.
Внуки обычно не верят, что дедушка с бабушкой были когда-то молодыми и очень счастливыми. И познакомились романтично. Григорий служил на границе в Армении, Маша жила в Белой Глине, а свёл их вместе поезд «Ереван-Москва». Григорий по воинской надобности ехал во втором военном вагоне, а Маша с тёткой горевали на вокзале Тихорецка: не было билетов до Полтавы. Маша училась там в техникуме — и никак не могла опаздывать на занятия. Тут-то и подвернулся весёлый пограничник из второго вагона, предложивший проехать в их плацкарте зайцем.
Познакомились, переписывались три года и всегда Григорий Никитич играл в их отношениях главную скрипку. Не то чтоб Мария Ивановна лишена была права голоса — нет, но последнее слово всегда оставалось за главой семьи.
Жизнь катилась, что то колесо по дороге. То гладко, то спотыкаясь, а то и вовсе сваливаясь в кювет. Первый удар пришёлся в году 2008, когда заболел старший сын. У Валеры не сразу наладилась семейная жизнь, с одной женой он разошёлся, родив сына; с другой обзавёлся дочкой, о которой старики не сразу узнали. Он очень торопился жить, видно знал, что будет она короткая. Только вошло всё в свою колею с Риммой, как молодая женщина скоропостижно скончалась. Больной к тому времени Валера загоревал, а ровно через год, день в день с Риммой ушёл из жизни. Остался от любимого сына дом, в который старики вложили сил не меньше, чем в собственный. Дом, где отдыхали душой и телом.
Отрадой Григория Никитича и Марии Ивановны были внуки: двое Валериных — Дима и Женя да Никита с Викой, младшего Алексея. С самим Алексеем и невесткой отношения не заладились: нашла, что называется, коса на камень. Во внуках же старики души не чаяли: где денежку ребятам подбросят, где вкусненьким угостят... Когда Женя в ковидный год осталась с мужем без жилья, предложили пожить в доме отца. И всё было хорошо: стены ожили голосами, рады были молодым жильцам и старикам, которым находилось место за столом и в душевном разговоре. Когда Женя отправилась в поисках счастья в Москву, в дом пришла семья молодожёнов Вики и Коли, дочери и зятя младшего сына. И опять было куда старикам ходить в гости, где полоть грядку, посидеть на крылечке, вспоминая своего старшенького.
И чтоб совсем всё было по-родственному, решили на семейном совете отписать дом любимой внучке Вике — старшей и самой близкой по духу. На этом и поставили жирную точку. Но старики не были бы стариками, если бы не подсказывали новым жильцам, что посадить, когда прополоть — далее по списку. Живя по правилам, заведённым их родителями, где совет старших — залог выживания семьи, они совсем упускали из виду мчащийся на парах новый век. Тот самый, где опыт предков с лихвой заменил Интернет. Так ли это, по-другому — только в большой семье стало расти напряжение. Григорий Никитич и здесь хотел оставить за собой последнее слово, но сын с невесткой, а тем более внуки, уже сами были с усами. Сами решали, как жить, где зарабатывать на пропитание, за кого держаться в трудной ситуации. Не на пустом месте возникло желание превратить дом в салон по оказанию маникюрных услуг. Старики взбунтовались: в доме живут, обзаводятся детьми, делятся горем и радостью, а никак не зарабатывают деньги! Абсурд? С точки зрения стариков — аксиома! В чужой салон к чужим людям не придёшь на чай, не расскажешь о дне прожитом, не вспомнишь о бывшем хозяине...
Вике и Коле ностальгировать некогда, пенсии у них нет, только успевай крутиться на одной ножке, чтоб не затёрли другие, более предприимчивые и удачливые.
Вроде и скандала не было, а трещина по душам прошла. И как тут разобрать, кто прав, кто виноват? Если по совести, то старики правы: дом, куда они вложили столько средств, их. Распоряжаться имуществом — их право. Да и не деньги им нужны (даже квартирантов не пускают Григорий Никитич и Мария Ивановна), а готовность родных беречь дух семьи, память о Валере.
У молодых своя правда: им своё гнездо вить надо и за чей счёт они это сделают — неважно.
Рвётся душа у стариков, больно и обидно им, с каждым днём всё труднее пробивать броню непонимания. Извечный конфликт отцов и детей оставляет на сердце обиды и раны. Им бы собрать всех под одной крышей, сесть рядком, поговорить ладком... Ан нет. Молодым и спешащим нет дела до «причуд» стариков. А как ещё назвать желание участвовать в жизни двух поколений, помогать, советовать, беспокоиться? Без этого беспокойства Григорию Никитичу и Марии Ивановне жизнь не в жизнь. Они без своих родных словно неприкаянные. Нет им покоя без телефонного звонка, совместной работы, обсуждения проблем. Так всегда было принято в семьях их родителей, не случайно досмотреть тех до глубокой старости, обеспечить достойным уходом считают они естественной потребностью.
Сами же старики себя таковыми не считают. Григорию Никитичу 77 лет, Марии Ивановне 73. Несмотря на болячки, работают в огороде, ухаживают за домом и подворьем. Недавно Григорий Никитич взялся убрать с крыши ветки разросшегося ореха — одному несподручно - позвал на помощь Колю, мужа любимой внучки. Вдвоём одолели мужчины ветки, спасли старое подворье и неизвестно, что больше радовало стариков: спасённая крыша или возможность пообщаться с близким человеком.
Коля, пожалуй, единственный лучик в царстве непонимания отцов, детей и внуков. Но... один в поле не воин, тем более, что наметилась тенденция: для Марии Ивановны приподнимать иногда приграничный шлагбаум, а перед старым пограничником опускать намертво. Младшее поколение вроде как ввело против стариков санкции, наметив разлад уже между ними самими. Но те не сдаются, держаться друг за дружку крепко, как в том втором вагоне поезда «Ереван-Москва». Держатся и ждут, когда дети поймут, что нет у них никого дороже, что двери дома на переулке Володарского всегда распахнуты, а стол накрыт...
Вот и к рождественскому вечеру готовятся Григорий Никитич и Мария Ивановна с надеждой и трепетом. А вдруг родные придут, принесут кутью, заведут разговор по душам. Ждут вечернюю звезду... Дождутся ли?